Философское кредо “Мастера и Маргариты” М. А. Булгакова и учение Г. С. Сковороды

Прочитав роман, что называется, на одном дыхании, остаешься наедине с вопросами: а есть ли в этой блестяще описанной вакханалии адских сил какой-то философский, нравственный смысл? Какова точка отсчета тех временных координат, в которых существуют персонажи булгаковского произведения? Таких точек как минимум две: “настоящее время”, в котором живут и действуют москвичи 30-х годов, и “прошедшее время”, в котором разворачиваются события романа Мастера. В произведении есть герои, одинаково свободно чувствующие себя как в “настоящем”,

так и в “прошедшем” времени. Это прежде всего Воланд, затем – Мастер, пишущий роман о Пилате и в конце концов встречающийся со своим героем. Очевидно, для них существует еще и какое-то “третье время”. Эти “времена” (говоря по-иному – “миры”) существуют не отдельно друг от друга, а переплетаются самым причудливым образом. Нельзя не заметить, что каждая глава из романа Мастера начинается теми же словами, которыми закончилась предыдущая глава из жизни москвичей 30-х годов: “В белом плаще… “, “Солнце уже снижалось над Лысой Горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением…
“, “Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город”. Уже в самом начале романа ощущается какая-то таинственная связь между тем, что происходит в Москве нынче, и тем, что происходило в Ершалаиме много лет назад. Следовательно, можно предположить, что художественное целое булгаковского романа – это своеобразный перекресток двух миров: “земного”, обыденного, содержащего в себе жизнь Москвы 30-х годов, и “христологического”, библейского, включающего в себя персонажей, связанных с историей смерти Иешуа (Христа). Миры эти встречаются и пересекаются в своеобразном “третьем мире” – в континууме вечности, где наиболее четко проявляется всеобщая связь предметов и явлений. С позиции вечности становится вполне объяснимой и “таинственная связь” между встречей на Патриарших прудах и историей допроса Иешуа: оба эти события происходят в один и тот же день календарного года, а именно в Страстной четверг. Полная весенняя луна, которая сияет в небе Ершалаима и Москвы, – это намек на то, что на дворе Страстная неделя, канун Пасхи, отмечаемой в христианском мире в первое воскресенье после первого весеннего полнолуния. “Троемирие ” – вот основная концепция булгаковского романа. Вечность, в которой встречаются миры человеческий и библейский, – вот пространственно-временные координаты “Мастера и Маргариты”. Даже в деталях проявляется это “троемирие”. Например, имя одного из воландовской свиты: для людей он – Коровьев, для “своих” – Фагот, в вечности же он, возвративший себе свой истинный рыцарский облик, и вовсе не имеет имени. “Троемирие” – вовсе не открытие Булгакова. Как философская категория оно существует в трудах выдающегося украинского мыслителя Григория Савича Сковороды. Философское учение Сковороды, изложенное в его диалогах и трактатах, исходит из идеи трех “миров”: макрокосма, или Вселенной, микрокосма, или человека, и третьей, “символической ” реальности, связующей большой и малый мир, идеально их в себе отражающей. Ее наиболее совершенный образец есть, по Сковороде, Библия. Философская основа романа Булгакова (за исключением христологических преданий как связующего звена между человеком и Вселенной, исполняющих в романе функции Священного Писания) в основном совпадает с краеугольным камнем учения Сковороды.
Обратившись к личности Мастера, можно легко заметить, что основой его жизни является роман, творчество, написанное им слово. Многочисленные высказывания героя о несущественности для него земной жизни (кроме всего, что связано с Маргаритой) тому доказательство. Примечательно и то, что роман определяет в конце концов судьбу автора. Следовательно, именно внутренний мир человека, его отношение к истине становится в булгаковском романе силой, определяющей место этого человека в макрокосме бытия. Эта закономерность действует относительно всех персонажей “Мастера и Маргариты”, ибо Воланд проникал в сердце каждого человека, воздавал ему по делам его, подтверждая тем самым справедливость слов Гете, вынесенных в эпиграф, о себе как о части “… той силы, что хочет зла и вечно совершает благо”. Почти так же понимал сущность человека и Сковорода. Человек состоит из “двух натур”: видимой и невидимой. В обнаружении невидимой натуры через видимую состоит, по учению Сковороды, основная проблема человеческого существования, которая решается в подвиге самопознания, в обнаружении “внутреннего”, “сердечного”, “единого” человека. В качестве примера можно привести рассуждения великого философа о пророке Исайе, изображенном на иконе держащим в руках листок со словами своего пророчества: “Сей блаженный старик, – пишет Сковорода, – легко держит в правой руке то дело, в коем всегда, везде все содержится. Рассуди, что сам откровения светом озаренный старец в его состоит руке: носимым носится и держится у себя держимым”. Очевидно, что существование Мастера у Булгакова, как и Исайи у Сковороды, определяется сказанным или написанным – романом о Понтии Пилате.
За что наказаны Никанор Иванович Босой, буфетчик Андрей Фокич Соков, дядя Берлиоза Поплавский и прочие? За жадность, за непомерные материальные потребности. Переводя таким образом разговор в область морали, можно вспомнить изученный ранее роман Л. Н. Толстого “Война и мир”, где человек должен жить по принципу “ничего лишнего”. Ведь именно так понял смысл жизни Пьер Безухов, побывав в плену и ощутив, что боль от хождения босыми ногами по холодной сентябрьской земле так же сильна, как и боль от тесных модных лакированных башмаков. “Ничего лишнего ” для Мастера – это полная и глубокая удовлетворенность тем, что ему дано, что ему жизненно необходимо: любовь и творчество. Нравственная концепция Сковороды в точности совпадает с реальным кредо булгаковского романа. Украинский философ полагал, что все, что нужно человеку, он уже имеет, а то, что трудно ему достается, вовсе не является жизненной необходимостью. Именно этим рассуждением начинается работа Сковороды “Начальная дверь к христианскому добронравию”: “Благодарение блаженному богу за то, что сделал все нужное нетрудным, а трудное ненужным “. Этот же принцип (“ничего лишнего”) проявляется и в рассуждениях Сковороды о “законе сродностей”: “Все для тебя худая пища, что не сродная, хотя бы она и царская… Без сродностей – все ничто… Разумным и добрым сердцам гораздо милее и почтеннее природный и честный сапожник, нежели бесприродный штатский советник”.
Наконец, философия Сковороды поможет понять и одну из последних глав булгаковского романа: “Судьба Мастера и Маргариты определена”. Автор романа о Пилате заслужил не свет, уготованный лишь святым мученикам за веру, а покой, предназначенный истинному человеку. В этом же русле рассуждает о покое и “украинский Сократ”. Искание покоя – одна из постоянных тем философских трудов Сковороды и его поэзии. Покой кажется ему наградой за все земные страдания – это вечный его дом. В своих стихах Сковорода говорил:
Оставь, о дух мой, вскоре все земные места!
Взойди, о дух мой, на горы, где правда живет свята,
Где покой, тишина от вечных царствует лет,
Где блещет та страна, в коей не преступный свет.
Так подтверждается гипотеза о совпадении основных философско-этических концепций романа М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита ” и мировоззренческих позиций “украинского Сократа” Григория Савича Сковороды.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars
(1 votes, average: 5,00 out of 5)



Найніжніша скрипка україни про іана.
Ви зараз читаєте: Философское кредо “Мастера и Маргариты” М. А. Булгакова и учение Г. С. Сковороды
Copyright © Українська література 2023. All Rights Reserved.