“Бунтарский характер” ранней лирики В. Маяковского
В. Маяковский – лидер поэтического авангарда ХХ века. В своем творчестве он перевернул прежние представления о поэзии, покусился на устоявшиеся вкусы и традиции, взглянул на мир по-новому, так, как до него не смотрел никто. Его поэзия опередила не только свое, но и наше время. “Оборачиваться на Маяковского нам, а может быть, и нашим внукам придется не назад, а вперед”. Маяковский “ушагал далеко за нашу современность и где-то, за каким-то поворотом, долго еще нас будет ждать”, – утверждала Марина Цветаева в “Эпосе и лирике современной
Поэт Маяковский пришел в литературу из живописи. В Училище живописи, ваяния и зодчества он с восторгом следил за художниками-бунтарями, отказывавшимися от изобразительной живописи, отрицавшими классические традиции, штампы и искавшими новые средства выражения в искусстве. Товарищи по училищу вспоминали, что Маяковский писал маслом, ярко расцвечивая холст, проявлял авангардистские амбиции. Но почти все оставшиеся после него рисунки выполнены в реалистической манере.
Однако подорвать основы классического искусства Маяковскому суждено было не в живописи, а в поэзии. Его первое появление
В золото, в пурпур леса одевались,
Солнце играло на главах церквей.
Ждал я: но в месяцах дни потерялись,
Сотни томительных дней.
То, что впервые опубликовал Маяковский, было принципиально иным:
Угрюмый дождь скосил глаза,
А за
Решеткой
Четкой
Железной мысли проводов
Перина.
(“Утро”)
Это стихотворение, как и многие другие, считают графичным: “Бери карандаш, лист бумаги и переводи в рисунок”, – писал А. Михайлов (“Точка пули в конце”). Талант художника проявлял себя в поэзии.
В одном из выступлений Б. Пастернак отметил внутреннюю революционность Маяковского, т. е. способность произвести переворот, свергнув устоявшиеся понятия, традиции. Футуристы были близки Маяковскому своим бунтарством, духом перемен и новаторства. В “Охранной грамоте” Пастернак писал о Маяковском: “Культура в объятия первого желающего не падает. Все перечисленное надо было взять с бою”. Место под солнцем поэзии завоевывалось скандалами, эпатирующими публику выступлениями.
Все ярче выступал поэт-новатор, талант которого не умещался в футуристическую оболочку. Его вхождение в поэзию прекрасно передано А. Ахматовой в стихотворении “Маяковский в 1913 г.”. Каковы же эстетические и поэтические принципы раннего Маяковского? Как и у других его сотоварищей по группе, у Маяковского тех лет было повышенное чувство личности, продиктовавшее ему и трагедию “Владимир Маяковский”, и лирические стихи, как “Себе любимому, эти строки автор”. В первых стихах Маяковского, напечатанных в программных футуристических сборниках, так же много бравады и декларативного преувеличения личности поэта, как и в других стихах этих сборников. При всем этом уже в ранней поэзии Маяковского есть нечто, отчетливо выделяющее его из шумной и разношерстной футуристической компании. Маяковский вместе с другими футуристами сочинял и подписывал хартии “самовитого слова”, утверждающие примат формы над содержанием. Он искренне ставил свою подпись под призывом “сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности “. В своих стихах он, как и все футуристы, выделял и подчеркивал авторское “я”.
Я знаю
Гвоздь у меня в сапоге
Кошмарней, чем фантазия у Гете!
В ранних стихах и поэмах Маяковского было множество строк и образов нарочито, подчеркнуто огрубленных, натуралистических, рассчитанных на то, чтобы резко противопоставить их выхолощенному бесплатному стиху поэтов старшего поколения и эпигонов. Кроме того, в его произведениях этого периода и, в известной мере, последующего периода творчества гиперболизм образов достигал поистине космических масштабов:
Если б был я
Маленький,
Как Великий океан,
На цыпочки б волн встал,
Приливом ласкался к луне бы.
Но при всем этом уже в самых ранних, дореволюционных, стихах Маяковского своеобразно и сильно зазвучали ноты социального протеста. Это определялось характером его таланта, особенностями его биографии и феноменально ранним развитием политического сознания. Впечатления от революции 1905 года на Кавказе, кратковременное, но активное участием в работе московской большевистской организации – все это наложило неизгладимый отпечаток на жизнь поэта. Острое ощущение себя во всем живом, человеческом, среди людей подсказало Маяковскому в глухое, но уже чреватое грядущей революцией время строки, ярко подчеркивающие особый характер его “индивидуализма”:
Где глаз людей обрывается куцый,
Главой голодных орд,
В терновом венце революций
Грядет шестнадцатый год.
А я у вас – его предтеча;
Я – где боль: везде;
На каждой капле слезовой течи
Распял себя на кресте.
Разделяя теоретические заблуждения и дореволюционного, и послеоктябрьского футуризма, Маяковский – поэт революционных предчувствий, – как огромный утес над цепью холмов, возвышался над духовной средой своих единомышленников. Каков же лирический герой Маяковского? Лучше всего он представлен в первом самостоятельном сборнике Маяковского, который вышел в 1913 г. и состоял из четырех стихотворений. Сборник назывался “Я!”. Его считают самиздатовским шедевром. Маяковский принес типографскую бумагу, а его друзья Василий Чекрыгин и Леонид Жегин оформили сборник. Стихи написали литографическими чернилами под диктовку поэта, сделали четыре рисунка. На обложке, кроме имени поэта и названия сборника, изобразили темное пятно, которое, по замыслу, должно было изображать галстук-бабочку Маяковского (некоторые литературоведы считают, что обложку оформлял он сам). Итак, книга называлась “Я!”. Это не случайно. Лирический герой Маяковского – прежде всего Маяковский. Читая Маяковского, прежде чем задаваться вопросом “что сказано? “, всегда нужно понять, “зачем сказано?”. В своих стихотворениях Маяковский предстает как новый мессия, проникнутый любовью и состраданием к миру, находящемуся на грани катастрофы:
Это душа моя
Клочьями порванной тучи
В выжженном небе
На ржавом кресте колокольни!
Наиболее удачные с его точки зрения строки Маяковский ставил в конце произведения. Они почти афористичны:
Я одинок, как последний глаз
У идущего к слепым человека.
Б. Пастернак писал: “Я очень любил раннюю лирику Маяковского. На фоне тогдашнего паясничанья ее серьезность, тяжелая, грозная, жалующаяся, была так необычна. Это была поэзия мастерски вылепленная, горделивая, демоническая и в то же время безмерно обреченная, гибнущая, почти зовущая на помощь:
Время! Хоть ты, хромой богомаз,
Лик намалюй мой в божницу уродца века!
Я одинок, как последний глаз
У идущего к слепым человека!
Время послушалось и сделало, о чем он просил. Лик его вписан в божницу века. Но “каким даром надо было обладать, чтобы это увидеть и угадать!” (“Люди и положения”). Маяковский создал новое поэтическое “я”. “Я” поэта – это не только он сам. Это – мы.
Поэтическое “я” Маяковского грандиозно, оно вмещает в себя весь мир и ответственно за него, это центр мира. В произведениях Маяковского действие происходит на площадях, на улицах, и даже во всей вселенной.
М. Цветаева называла его “первым в мире поэтом масс”. Таким образом, Маяковский – создатель нового лирического героя. “Я” поэта – бунтарь, выразитель масс, взявший на себя тяжелую ношу спасения человечества, любящий и ненавидящий, страдающий от одиночества и непонятости.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)
Твір балада про соняшник.