“Ненужная война” (По роману “Война и мир” )
… Там незачем было драться.
Л. Толстой
Жизнь и судьбы героев романа Льва Николаевича Толстого “Война и мир” теснейшим образом связаны с историей России. Глазами действующих лиц романа мы видим смотры войск, военные советы, подвиги солдат на полях сражений, слышим распоряжения главнокомандующих; видим раненых и убитых, муки и страдания людей, победы и поражения.
В октябре 1805 года Россия двинула свои полки на запад, на территорию Австрии, чтобы вместе с союзниками выступить против армии Наполеона. Описывая события 1805-1807 годов,
Вся бессмысленность кампании показана писателем при подготовке высшего генералитета к сражению под Аустерлицем. Они считают, что Наполеон не готов к нему, боится решительного столкновения с противником. Австрийский генерал Вейротер, читая свой план операции, говорит: “Первая колонна марширует… Вторая колонна марширует… Третья колонна марширует… ” Но на деле никакого “марша” не оказалось. Воспользовавшись туманом, незаметно подошли французские войска. Возникла паника, русские войска побежали назад. Как и предполагал Кутузов, сражение было проиграно.
Говоря с Пьером о предстоящем Бородинском сражении, Андрей Болконский вспоминает причину поражения под Аустерлицем: “Сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение?.. Мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение,- и проиграли. А сказали мы это потому, что нам незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. “Проиграли – ну так бежать!” Мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, Бог знает,, что бы было. А завтра мы этого не скажем”.
Будучи пацифистом, Толстой все же видит существенную разницу между двумя кампаниями: 1805-1807 и 1812 годов. На Бородинском поле решалась судьба России. Здесь желания спасти себя, равнодушия к происходящему у русских людей не было. Здесь, как сказано у Лермонтова, “и умирать мы обещали, и клятву верности сдержали мы в Бородинский бой”. В заграничном же походе ситуация была другая.
Композиція роману чума.