Тема поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
Творческий облик М. И. Цветаевой необычайно многогранен: перед читателем предстает самобытный поэт и неожиданный прозаик, оригинальный драматург и тонкий мемуарист, исследователь литературы и глубокий, парадоксальный мыслитель. Поэтесса – яркая индивидуальность. Сама Цветаева писала: “Большим поэтом может быть всякий – большой поэт. Для большого поэта достаточно большого поэтического дара. Для великого самого большого дара – мало, нужен равноценный дар личности: ума, души, воли и устремление этого целого к определенной цели, то
В Цветаевой в полной мере отразились все перечисленные ею черты личности, определяющие большой дар: пытливый ум, постоянно осваивающий все новые высоты, страстное, “безмерное” сердце, отзывающееся на любое впечатление бытия, неутолимая потребность любить, жадный, никогда не угасавший интерес к жизни и людям, глубинное понимание исторических судеб России и мира.
У каждого настоящего, мыслящего поэта – Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока, Ахматовой – в творчестве обязательно отражаются его раздумья о назначении поэта и поэзии. Мысль Цветаевой также сосредоточена
Захлебываясь от тоски,
Иду одна, без всякой мысли,
И опустились и повисли
Две тоненьких моих руки.
Еще в юные годы из отношения к Пушкину и его творчеству у нее выкристаллизовалась та система ценностей и миропонимания, которая так ярко проявилась в творчестве: “… я поделила мир на поэта – и всех, и выбрала – поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать – поэта – от всех, как бы эти все ни одевались и ни назывались”.
В стихотворениях, посвященных этой теме, образ лирической героини будто растворяется, уходит из поэзии, и стихи обретают по-пушкински личностную, авторскую интонацию. Цветаева смело поэтически обыгрывает даже собственное имя – “Кто создан из камня, кто создан из глины… “.
В исповедальном, вполне автобиографическом стихотворении “У первой бабки – четыре сына… ” она именно о себе, причудливо совмещающей противоположности, восклицает:
Обеим бабкам я вышла внучка:
Чернорабочий и белоручка!
В этих строках – не просто осознание противоречивости своего характера, в них Цветаева как никто другой ощущает амбивалентность творчества – горения и черновой работы.
Цветаеву не прельщает только лишь земной путь “в поте пишущего” и “в поте пащущего”, потому что труд поэта она рассматривает как служение, исполненное высочайшего смысла, озаренное божественным огнем:
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий,
Дуновение – вдохновение!
Цветаева элегически замечает: “Стихи растут, как звезды и как розы!”, но элегичность у поэтессы – редкий и обманчивый гость. Стихотворение “Знаю, умру на заре! На которой из двух… ” завершается немыслимой у других поэтов строкой:
Я и в предсмертной икоте останусь поэтом.
В этих словах – сущность Цветаевой: она всю себя, до самых потаенных глубин отдала поэзии.
Марина Цветаева, безусловно, верила в свой талант, но понимала, что для достижения успеха талант необходимо умножить на упорный труд. Цикл “Стол” – ода поэтессы поэтической работе: “Мой письменный вьючный мул”. Неистребимое прилежание Цветаева готова поставить себе в заслугу и не без гордости оглядывает созданное тяжелым трудом поэта, уподобленным труду землепашца:
Ты – стоя, в упор, я – спину
Согнувши – пиши! пиши! –
Которую десятину
Вспахали, версту – прошли,
Покрыли: письмом – красивей
Не сыщешь в державе всей!
Не меньше, чем пол-России
Покрыто рукою сей!
Цветаева взяла себе за правило, что “каждой строчки сегодня – последний срок”, любила слово “ремесло” и считала труд лучшим учителем. Можно только догадываться, какой ценой достигнута та виртуозная легкость и монолитность стихотворений, которые поражают читателя.
В поэте Цветаевой всегда были дороги мужество преодоления, упорство труда, преданность своему ремеслу и призванию. Цветаева пишет: “Нет, надо писать стихи.
Нельзя дать ни жизни, ни эмиграции… этого торжества: заставить поэта обойтись без стихов… Вам (нам) дано в руки что-то, чего мы не вправе ни выронить, ни переложить в другие руки (которых – нет)… “
Песенное ремесло для поэтессы, по словам К. Павловой, – “святое ремесло”. До самого конца не покидала Цветаеву убежденность в значимости поэтического слова. “Милый не вечен, но вечен – Мир. Не понапрасну служим”, – писала она. Сознание этого “не понапрасну служим” поддерживало поэтессу в ту пору, когда приходилось отвоевывать “у жизни, как она есть” духовное пространство для творчества. Поэт, по Цветаевой, воплощает в себе черты Воина и Защитника, стоящего на страже подлинных ценностей. В поисках истины, за ее познание он платит своим сердцем, своей жизнью:
Дано мне отплытье
Марии Стюарт…
Цветаева была убеждена, что ее диалог с читателем не будет прерван. Она верила, что когда-то “в нужный срок” каждое ее слово отзовется в сердцах других. Как она и предвидела, настал ее час, наступил “свой черед” ее стихам:
На трудных тропах бытия
Мой спутник – молодость моя.
Бегут, как дети по бокам,
Ум с глупостью, в середке – сам.
А впереди – крылатый взмах:
Любовь на золотых крылах.
А этот шелест за спиной –
То поступь Вечности за мной.
Наследуя от художников минувших эпох ответственное отношение к слову, Цветаева и в своих читателях хочет видеть то же уважение и понимание высокой миссии слова. Она убеждена: не прихотью “изменчивой моды”, не тщеславным желанием повторить, что “на устах у всех”, должно диктоваться обращение к поэту. Только готовность к познанию, к нелегкой душевной работе обусловит ту настоящую творческую радость, которую ощутит вдумчивый читатель.
Живя в сложное время, Цветаева во главу своей жизни поставила труд поэта, невзирая на часто нищее существование, многие бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Стихотворчество для Цветаевой – образ жизни, без него она просто не мыслила своего существования. Она писала много, в любом состоянии души. Поэтесса не раз признавалась, что стихи ее “сами пишутся”, что они “растут, как звезды и как розы”, “льются настоящим потоком”.
Сравнение с потоком как нельзя более подходит к творчеству Цветаевой, потому что неудержимую магию ее стихотворений невозможно заковать ни в какие границы. Магией поэтессы ее устремления, порывы чувств и мыслей словно воплощаются в стихах, которые, отделяясь от ее творящего духа, обретают жизнь и свободу. Мы почти ощутимо видим и слышим, как они летят
По нагориям,
По восхолмиям,
Вместе с зорями,
С колокольнями…
Вчитываясь в стихотворения Цветаевой, начинаешь понимать, что она воспринимала поэзию как живое существо, как возлюбленного: она была с ней на равных и, следуя закону Любви, отдавала всю себя без остатка, и чем больше отдавала, тем больше получала взамен. Эта священная любовь к поэзии требовала от Цветаевой всегда оставаться самой собой, быть беспощадно честной в суде над своими мыслями и чувствами.
Тому, кто обладает поэтическим, пророческим голосом, “долг повелевает – петь”. Поэтическое призвание для Цветаевой – “как плеть”, а тех, кто не способен петь, она называет счастливцами и счастливицами. И в этом она абсолютно искренна, потому что каждый настоящий поэт в своих стихотворениях жертвенно проживает мучительные состояния, соблазны, искушения ради того, чтобы читатели учились жизни, опираясь на их духовный опыт.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)
Який вірш лермонтова був найулюбленішим твором шевченка.