Образы “значительных лиц” города Калинова – Дикого и Кабанихи (по драме А. Н. Островского “Гроза”)
В 1859 году вышло первое двухтомное собрание сочинений А. Н. Островского. В этом же году на страницах “Современника” появилась статья Н. А. Добролюбова “Темное царство”, в которой впервые было раскрыто новаторство Островского. Критик называет произведения драматурга “пьесами жизни”. Автор их, по словам Добролюбова, “обладает глубоким пониманием русской жизни и великим уменьем изображать резко и живо самые существенные ее стороны”. Действительность, изображенную драматургом, критик характеризует как “мир затаенной,
Обстоятельный анализ пьес явился для драматурга “большим нравственным
С первых же сцен “Грозы” чувствуется мрачная и душная обстановка особого калиновского мира, в котором царят “жестокие нравы”. Характеристику этих нравов развертывает в третьем явлении первого акта Кулигин. По его словам, в мещанско-купеческом быте Калинова ничего, кроме контрастов грубости и безответной покорности, богатства и “бедности нагольной”, не увидеть. Движущей силой в “темном царстве” являются деньги. У кого они есть, “тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать”. Но и между собой “толстосумы” ведут постоянную борьбу: “Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы пьяных приказчиков… А те им… злостные клаузы строчат на ближних”.
Самым ярким выразителем проявлений самодурства, грубости и вражды калиновского мира является купец Дикой. Именно его появление, когда он “как с цепи сорвался”, и дает Кулигину повод произнести свой монолог о жестоких нравах города Калинова.
Савел Прокофьич – невежественный самодур, наделенный необузданной дикостью (отсюда и его “говорящая” фамилия), упрямством и непомерной жадностью. Он является деспотом в семье и за ее пределами, терроризирует племянника, который “достался ему на жертву”, издевается над горожанами, “ни одного из них путем не разочтет”, обсчитывает их и, в довершение всего, куражится: “наломается” над ними, “надругается всячески, как его душе угодно”. Издеваясь над Кулигиным и бахвалясь своей властью, Дикой говорит: “Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойник, вот и все… Что же ты, судиться, что ли, со мной будешь? Так ты знай, что ты червяк. Захочу – помилую, захочу – раздавлю”. Такую безграничную власть над обывателями Дикому и ему подобным обеспечивают деньги. Их “всемогущество” особенно ярко проявляется в сцене, когда Дикой, сознающий свое превосходство и значимость, выслушав просьбу самого городничего о справедливых расчетах с мужиками, лишь потрепал его по плечу и сказал: “Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках разговаривать! Много у меня в год-то народу перебывает; вы поймите: не доплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются!..”
Но почва под ногами этого “жестокого ругателя” и “пронзительного” мужика уже колеблется. Жена его каждое утро умоляет окружающих: “Батюшки, не рассердите! Голубчики, не рассердите!” Власть его держится только на привычке к покорности. Встречая сопротивление, Дикой пасует. Он побаивается своего конторщика Кудряша, который сам слывет грубияном. Не смеет ругать и Кабанову, так как она тоже лицо “значительное”, при деньгах, и потому не стесняется поставить его на место. Именно она дает правильное объяснение его поведению: “Нет над тобой старших, вот ты и куражишься”. Понятно, что власть Дикого только до тех пор, пока не встретит достойного сопротивления.
Другим “значительным лицом” города Калинова является богатая помещица Марфа Кабанова. Для ее характеристики Островский также воспользовался “говорящей” фамилией. Кабанова – производное от слова “кабан” – дикая свинья, имеющая особо свирепый нрав. Своей свирепостью Кабаниха, как называют ее окружающие, близка к Дикому. Ее власть также держится на абсолютном повиновении всех окружающих. Но у нее свои методы устрашения: родных она изматывает постоянными нравоучениями и наставлениями, “точит как ржа железо”. Она донимает своих близких не столько бранью, сколько вечными попреками и жалобами на непочтительность и непослушание. Кабаниха жалуется на неуважение к себе, прибедняется и прикидывается несчастной, но в ее словах всегда присутствуют властные интонации хозяйки дома, привыкшей к беспрекословному подчинению домочадцев. Она подчинила детей своей воле, подавила в них чувство человеческого достоинства и стремление к свободе. Варвара и Тихон духовно искалечены.
Тихон уничтожен как личность, лишен инициативы, самоуважения. Варвара, по ее же собственным словам, превратилась в обманщицу, приспособилась, научилась лгать и притворяться. Кабаниха и Катерину “сокрушила”, так что дом опостылел, стены стали противны.
Марфа Кабанова – ханжа и лицемерка. Новые обычаи, желание молодежи вырваться из оков условностей и устаревших порядков она ненавидит и стремится затоптать малейшие ростки “новой жизни”. А свою жестокость оправдывает верностью традициям, которым заставляет подчиняться и молодых. Она стремится сохранить внешний порядок старой жизни, причем ей важны не смысл и содержание, а форма, начиная с поклонов жены в ноги мужу и кончая вытьем при расставании с ним. Но сноха, которая в старые времена не посмела бы слова сказать, позволяет себе возражать, а сын забывает, что прежде чем поцеловать мать, надо отдать ей земной поклон. И Кабаниха с горечью и неудовольствием вынуждена признать, что жизнь разрушает привычные для нее отношения, что старших “не очень-то уважают”, “старина-то выводится”: “В другой дом и взойти не хочется. А и взойдешь-то, так плюнешь да вон скорее. Что будет, как старики перемрут, как будет свет стоять, уж и не знаю”.
Распад старозаветного уклада жизни отождествляется представителями “темного царства” с гибелью всей жизни. И чем заметнее признаки надвигающегося крушения старого порядка, тем яростнее они защищают старину.
Грозна была власть Диких и Кабаних в условиях предреформенной действительности, говорит нам Островский, но она уже обнаруживала явные признаки слабости. Воспроизводя дореформенную буржуазию с ее домостроевским укладом, драматург отчетливо дает понять, что в жизни уже росли противодействующие силы, “темное царство” начинало расшатываться, а сами самодуры уже проявляли не только недовольство, но и боялись непонятных явлений в: окружающей жизни. Еще велика власть “значительных лиц” над окружающими. “Но – чудное дело!.. – пишет Добролюбов в статье “Луч света в темном царстве”. – Самодуры русской жизни начинают, однако же, ощущать какое-то недовольство и страх, сами не зная перед чем и почему…
Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя далеко она, еще и не видна хорошенько, но уже дает себя предчувствовать и посылает нехорошие видения темному произволу самодуров”.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)
Василь симоненко задивляюсь у твої зіниці.