Тема жизни и смерти в прозе И. А. Бунина
Говоря о творчестве русского писателя Ивана Бунина, часто отмечают глубоко пессимистические настроения, грусть, трагичные мысли о жизни и смерти. В рассказах, вышедших в годы гражданской войны (два сборника – “Чаша жизни” и “Господин из Сан-Франциско”), до предела обострено ощущение катастрофичности человеческой жизни, суетности поисков “вечного счастья”. Противоречия социальной жизни в этих произведениях отражены в резкой контрастности характеров и противопоставлениях основных начал бытия. “Его болезненно занимали
Уже в одном из первых рассказов, посвященных расставанию с родными местами (“На край света”), Бунин обращается мысленным взором к бесконечной Вселенной: “И только звезды и курганы слушали мертвую тишину на степи и дыхание людей, позабывших во сне свое горе и дальние дороги… ” И бессмысленными становятся все тревоги и хлопоты человека перед лицом вечности, перед лицом неизбежной смерти. Но почему так остро встает тема смерти в прозе И. Бунина? Почему с такой щемящей сердце болью говорит он о трагической судьбе народа, оторванного от родной земли? Так тонко чувствовать и остро переживать народную трагедию, без сомнения, может только человек, который сам всей душой предан родине, жизнь которого может полноценно протекать только в окружении родных лесов, полей, рек, озер и тихих деревенских улиц. Да, этот человек на самом деле всем сердцем любит жизнь, и потому разрыв с родиной для него равносилен разрыву с жизнью.
“Люди совсем не одинаково чувствительны к смерти, – пишет Бунин в “Жизни Арсеньева”. – Есть люди, что весь век живут под ее знаком, с младенчества имеют обостренное чувство смерти (чаще всего в силу столь же обостренного чувства жизни)… Вот к подобным людям принадлежу и я”. Писатель говорит от лица своего героя, но на самом деле – это его собственные мысли, собственные глубокие ощущения. Не случайно “Жизнь Арсеньева” часто относят к автобиографическим произведениям Бунина. Именно это “обостренное чувство смерти”, основанное на таком же “обостренном чувстве жизни”, было характерно для самого автора. Постоянно наблюдая за необратимо уходящей жизнью, Бунин в то же время пытается совместить, соединить существование отдельного человека, отдельную судьбу с “вечностью” и “бесконечностью”. Он пытается найти в любой преходящей жизни признаки ее продолжения в историческом развитии, признаки ее бесконечности.
Именно осознание того, что смерть неизбежна, в сочетании с огромной любовью к людям и любовью к жизни заставляет писателя всерьез задуматься о своем предназначении, о том, что необходимо успеть сделать в этой жизни, чтобы не быть забытым, чтобы “продолжиться” в веках. Именно поэтому некое “продление” жизни Бунин видит в нераздельности человека и человечества, в выстраивании прочных мостиков между одним и многими, между прошлым, настоящим и будущим всего народа, всей земли. “Блаженные часы проходят и… надо, необходимо… хоть как-нибудь и хоть что-нибудь сохранить, то есть противопоставить смерти… ” – отмечал писатель. Именно эта мысль продолжается во многих его произведениях.
Выражением несбывшихся надежд, общей трагедии жизни становится для Бунина чувство любви, в которой он видит единственное оправдание бытия. Представление о любви как о высшей ценности жизни – основной пафос произведений Бунина эмигрантского периода. “Все проходит. Все забывается”, – говорит герой рассказа “Темные аллеи” Николай Алексеевич, но Надежда возражает ему: “Все проходит, да не все забывается”.
Нельзя допустить, чтобы все было забыто, – такова твердая позиция автора. Не всегда эта позиция была правильно понята критиками при жизни писателя.
Бунина откровенно возмущали и расстраивали неверные истолкования его произведений как “упаднических”, “пессимистических”, “безрадостных”. Он не был согласен с тем, что его творчество – это творчество “увядания”, не было в нем той “грусти запустения”, о которой часто говорилось в отзывах о его рассказах и повестях. Именно как о произведении, “овеянном легкой грустью и лирикой увядания и запустения”, писали о повести “Деревня”. Бунин был с этим категорически не согласен: “Это совершено неверная характеристика. В действительности в “Деревне” ни грусти, ни лирики нет и в помине, как нет ни увядания, ни запустения”. В повести, так же, как и в других произведениях писателя, отражена лишь реальность, а грусть вызвана именно тем, что эта реальность – действительная жизнь русской деревни, любимой Буниным родины, – не так радостна, как ему хотелось бы.
Как уже было сказано, жизнь была для писателя неразрывно связана с родиной. И только эту жизнь мог описывать он в своих произведениях. Бунин тосковал по родине. В нем происходил мучительный процесс переоценки ценностей. Тот самый Бунин, который в первые годы после революции решил никогда не возвращаться в Советскую Россию, накануне нападения гитлеровской Германии на его родину в мае 1941 года пишет Н. Д. Телешову: “Очень хочу домой”, через несколько дней А. Н. Толстому – о том же. Последний начал хлопотать о разрешении Бунину вернуться, но грянула война… Бунин страдал в разлуке с родиной, потому и создается иногда впечатление, что он пишет о завершении, окончании этой жизни. Так оно в общем-то и было. Для русского писателя необходимость покинуть родину может быть оправдана лишь благом для отчизны, мечтой о ее свободе и счастье. У Бунина же этого оправдания не было. Именно поэтому и становятся для него основными мотивы конечности бытия, философские углубления в проблемы жизни и смерти.
При всей ведущей роли трагических мотивов в разные периоды творчества эта трагичность появляется лишь тогда, когда автор сознает горечь жизненных тягот, безнадежность потраченных усилий. Тогда же, когда Бунин видит значимость деятельности человека, он приходит к мысли о вечном, в том числе о вечной жизни человечества. Творчество И. А. Бунина дорого нам тем, что в его произведениях запечатлена жизнь в ее многообразных проявлениях. Основной тон его поэтического слова о России – грустный: от элегии до крайней тоски и отчаяния. Тем не менее, в его поэзии и прозе громко звучит хвала всему живому, цветущему, всему человечному – тому, что всегда дорого и свято. Оптимизм Бунина может быть выражен словами героя этюда “Слепой”, обиженного жизнью и все же славящего ее: “Я иду, дышу, вижу, чувствую, – я несу в себе жизнь, ее полноту и радость… Это значит, что я воспринимаю, приемлю все, что окружает меня, что оно мило, приятно, родственно мне, вызывает во мне любовь. Так что жизнь есть, несомненно, любовь, доброе, та, и уменьшение любви, доброты есть всегда уменьшение жизни, есть уже смерть”.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)
Як автор ставиться до печоріна.