Приемы раскрытия постепенной духовной деградации Старцева (по рассказу А. П. Чехова “Ионыч”)
Работу малую висок еще вершит.
Но пали руки,
И стайкою, наискосок
Уходят запахи и звуки.
Б. Ахмадулина
Чехову свойственно показывать героев уже сформировавшимися людьми, ничего не говоря об их прошлом – о путях и трудностях становления и развития. Но так же, как по срезу взрослого дерева можно судить о его возрасте и условиях жизни, так в человеке можно увидеть его прошлое.
Доктор Старцев трудолюбив, умен, полон надежд. Значит, в прошлом он много думал, работал, общался с умными и добрыми людьми, окончил курс какого-то высшего
А на другой день Старцев по инерции едет делать предложение, видит тех же Туркиных, слышит то же “прощайте, пожалуйста”, но он сам уже не тот – и в спектакле произошла перемена декораций (“Когда изменяемся мы – изменяется мир”). Доктор Чехов знает, что любая болезнь поддается лечению в начальной стадии, иначе можно опоздать. Поэтому он так тщательно описывает все, что усугубляет болезнь: и неизменную тупость Туркиных (одна “инородность” фамилии чего стоит), и театральный отказ Екатерины Ивановны.
Диагноз: “У Старцева перестало беспокойно биться сердце”. Это – следующая стадия омертвения души. Чехов избрал для своего героя самую мучительную смерть – постепенную, медленную и неотвратимую. Вот приезжает Котик. Казалось бы, спасение возможно. Но слишком поздно, болезнь прогрессирует, и медицина уже бессильна. Что может быть ужаснее участи больного, который знает, что он обречен? А Старцев знает: “Как мы поживаем тут? Да никак”, – говорит он Котику. Правда, Котик на мгновение оживляет его. “Он вспомнил все, что было. В душе затеплился огонек”. Но это – “выздоровление” чахоточного больного перед смертью. Тут же он вспомнил про симптомы болезни – “про бумажки, которые он по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием, и огонек в душе погас”.
Отныне Старцев утратит последние капли жизни – не только память о прошедшем, но даже свое имя и фамилию. Теперь у него лишь безликое отчество, соответствующее его образу жизни, заменяющее и. о., – Ионыч. Он одинок. Живется ему скучно, ничто его не интересует. Эволюция окончена. И Чехов просто подводит черту: “Вот и все, что можно сказать про него”. И будто вслед Старцеву несется комический трагизм последнего “Прощайте, пожалуйста”. И только в конце раскрывается подтекст говорящих фамилий. Старцевы и туркины – вот основная масса населения. Других фамилий в рассказе нет, как не было других людей во множестве городов и городков России конца прошлого столетия.
Твыр мысто у якму я мрыю жити.