“Стихотворение В. В. Маяковского все время на острие комического и трагического” (Ю. Тынянов)
Красота борьбы, преодоления, или, как выразился Луначарский, “стремление к мужественности”, проявляется так или иначе в каждом произведении Маяковского. Но Маяковский не был розовым оптимистом, не упрощал жизненных противоречий. “Тот, кто постоянно ясен, – тот, по-моему, просто глуп”, – говорил Маяковский. “Постоянная ясность”, “тишь да гладь” никогда не были свойственны поэзии Маяковского. В его стихах много сложного и трудного, горечи и боли. Ставшее классикой стихотворение “Юбилейное ” воспринимается нами
Вот когда и горевать не в состоянии
Это, Александр Сергеевич, много тяжелей.
Красота борьбы сквозит во многих стихотворениях Маяковского. Но проявляется она по-разному. Пожалуй, важнейшее место здесь занимает юмор, которым Маяковский пользуется тонко, умело и разнообразно. Один из ярчайших примеров – стихотворение “Мелкая философия на глубоких местах”. Нервные и напряженные ритмические перебои, мысли о смерти, о жизненной суете – кто застрахован от этого!
Я родился
Рос,
Кормили соскою,
Жил,
Работал,
Стал староват…
Вот и жизнь пройдет,
Как прошли Азорские
Острова.
Это строки большой поэтической силы. Но стихотворение берет за сердце не щемящей тоской, а наоборот, поэтической силой ее преодоления, которое не устранило грусть, но обогатило стихотворение эмоциями сильной и сложной личности. Своеобразие стихотворения создается игрой переходов от грустного к смешному, а главное – сдерживающей силой самоиронии, которая ощущается уже в заглавии: “Мелкая философия на глубоких местах”. В том, что Маяковский всегда находит художественное средство, чтобы ограничить, обуздать, обезоружить чувство тоски и печали, не следует видеть искусственную, заданную, диктуемую извне черту его поэзии. Но средства “обуздания” всегда различны. Вот, например, “Разговор на Одесском рейде десантных судов: “Советский Дагестан” и “Красная Абхазия”. В основе стихотворения – вечная тема любви, трагедия усталости и одиночества. Но поэт объективирует свои переживания в разговоре двух судов, и благодаря необычной этой форме, благодаря тому, что любовные взаимоотношения развиваются в точном соответствии с “повадками “, “образом жизни” и лексикой “героев” – пароходов, в настроение тоски и одиночества сразу же проникает шутка, стихотворение озаряется улыбкой, и все вдруг смещается – стихотворение озаряется богатством интонаций, “обуздывающих” односторонность мрачных переживаний. И лишь в конце, в метафоре, превратившей Черное море в огромную слезищу, оброненную мирозданием, тоска напоминает о том, что она – не мгновенно растаявший призрак… Подобной “двойственности”, в которой проявлялось своеобразие поэта, Маяковский остался верен до конца своей жизни, даже в предсмертном письме “Всем”:
Как говорят
“инцидент исперчен”,
Любовная лодка
Разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
И не к чему перечень
Взаимных болей,
Бед
И обид.
Лишь два инородных мазка в трагической картине: ироническое “инцидент исперчен” и пародийно-романсовое “любовная лодка ” – и снова перед нами стихи мужественные, сильные в своей необратимой трагичности. Когда-то, обращаясь к любимой женщине, Маяковский восклицал:
Но где, любимая,
Где, моя милая,
Где
– в песне!
Любви моей изменил я?
В песне… Песня, то есть поэзия, была самым главным в жизни Маяковского. Конечно, она была неотделима от жизни. Но в жизни могли быть промахи, ошибки, заблуждения, могла наступить минута предательской роковой слабости, которую человек не смог перебороть, а в поэзии нашло отражение только самое дорогое, заветное, то, что было неподвластно слепому случаю и игре случайностей.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)
Відгук про твір пісні у публіцистичному стилі.